Чердак
Осенняя полночь холодным покровом
Одела столицу... Как стогны гробов,
Теснятся вдоль улиц в молчанье суровом
Лепные фасады громадных домов...
В слезливом тумане, как звезды мерцая,
Ушли в перспективу ночные огни,
И, слабый свой отблеск в Неве отражая,
По зыби, как бисер, дробились они...
У клубных подъездов отдались дремоте
Усталые «Ваньки» на дрожках своих...
Кипучие страсти, дневные заботы,
Борьба и тревоги замолкли на миг...
Уснула столица... в предместье далеком,
В глухом переулке все спали давно...
Дома утопали во мраке глубоком...
В одном чердаке лишь мерцало окно...
Калитка раскрыта... гнилые ступени...
Помои... отбросы... куда же теперь?
Завалены хламом и мусором сени,—
Не хочется дальше... Но скрипнула дверь.
Дешевая лампа едва озаряет
Убогую келью... Некрашеный пол,
Железная печка... Кровать занимает
Всю заднюю стену... два стула и стол,—
Вот вся обстановка обители тихой
Заветных мечтаний, излюбленных дум
И честных стремлений... Склонившись над книгой,
Юнец напрягает пытливый свой ум...
Припухлые веки, смертельная бледность,
Бескровные губы, упавшая грудь
И сдержанный кашель... Недаром же, бедность,
И ты поспешила сюда заглянуть!..
Но память тупеет... Сливаются строки...
И череп — как будто наполнен свинцом...
Уснуть бы... улегся... но кашель жестокий
Сильнее глумится над бедным юнцом...
И сон не смежает усталые очи,
И хрупкое тело под пледом дрожит,
А мысль, напрягаясь в безмолвии ночи,
Далеко в сторонку родную бежит...
Вот луг со стогами и сжатые нивы...
В скирдах наливное хранится зерно...
Вот мельница, речка, плакучие ивы...
Вот старая церковь... родное село...
Вот школа... сторожка и сторож знакомый,—
Седой и ворчливый солдат отставной...
Вот домик с крылечком, покрытый соломой...
Сестра у постели старухи больной...
Вчера получилось письмо из столицы,—
Не может расстаться с ним бедная мать,—
В очках, обливая слезами страницы,
Вновь стала по буквам его разбирать...
«Здоров я, родная... работаю много...
Науки даются... годок подождем...
Окончу, приеду и с помощью бога
Легко, припевая, втроем заживем...
Ах, милая мама, сестра дорогая!
Дождемся ль?»— Он вздрогнул, и слабая грудь
Вновь борется с кашлем и рвется, пылая...
«Ах, если б забыться!.. Ах, если б уснуть!»
1894 г. (?)
|