Владикавказ
Когда б на струнах звонкой лиры
Умел искусно я играть,
Огнем пылающим сатиры
Сердца я стал бы прожигать.
Но так как муза не приходит
Ко мне на зов мой никогда
(Она, должно быть, не находит
Во мне талантов, господа),
То я смиренно отрекаюсь
На лире побренчать хоть раз,
К тому же, где теперь вращаюсь? —
Не мир поэта, не Парнас!
Не в том, друзья, однако, дело...
Я угодить хотел бы вам —
Писать... О чем?— не знаю сам.
Писать мне прозой надоело,
А потому пишу стихами.
Быть может, это и смешно,
Но не беда!— ведь между нами
Искать формальности грешно.
Итак, по воле провиденья,
Заброшен я в Владикавказ,
И вам свои я впечатленья,
Друзья, поведаю сейчас.
Окрестность — дивные картины!
А город — новый Петербург!
Его лишь портят осетины
Своим кварталом из лачуг.
<.....................>
В палатах каменных царят,
<.....................>
В обширных погребах хранят
Неистощимые запасы
С бурдючным запахом вина...
Не знаю, право, чья вина,
Но и съестные здесь припасы
Подчас воняют бурдюком...
Здесь два моста, но под мостом
Не бьется Терек здесь задорно,
Как барс в темнице, озлобясь,
Напротив, он несет покорно
Навоз, помои, сор и грязь...
Здесь дивно на чалме Казбека
Заката луч всегда горит,—
Хотя об этом говорить
Но стоит, право,— спокон века
О том поэты нам поют.
Писать, что здесь на площадях
И падаль, и навоз гниют,
Что лишь на сытых лошадях
Возможно рисковать по ним
Попасть во вторник на базар —
Этюд давно приелся — стар:
Все города болеют им.
Широких улиц здесь, мощенных
Не мало терским голышом,
Зато нет вовсе освещенных,
И граждане лишь только днем
По ним бестрепетно снуют,
А ночью не ходи — убьют.
Ведь дорог керосинный свет,
А денег, денег у них нет.
Убить, положим, могут вас
И на квартире. Говорят,
Что скоро весь Владикавказ
Сожгут, ограбят, разорят
Ингуш, чеченец, осетин
И персиянин; что их шайка
Идет на зверство, как один.
Ну, как с ней быть! Поди, поймай-ка!
Ночь не проходит без того,
Чтоб не убили «генеральшу»,
Чтоб мелко не скрошили в кашу
«Семейство бедного Моро»,—
Ну, словом, панику наводят.
А сколько у мещан уводят
Злодеи лошадей, коров!
Но не легко поймать воров.
Не думайте, что нет у нас
Полиции, ночных обходов.
О, в этом наш Владикавказ
От городов других народов,—
Хоть папуасов мы возьмем,—
Ушел далеко, и Маклай
Миклуха, доблестный во всем,
Отстал от нас, что твой Китай.
Нет, мы сильны в делах охраны!
Здесь полицейские, как враны,
Летят охотно на скандал.
Там, смотришь, пристав в шею дал
Чиновнику; там, как из душа,
С трубы пожарной обдают
Честной народ, толкают, бьют;
А там несчастного ингуша
Семь бравых молодцов ведут.
Вот на извозчике везут
Совсем непьяного пьянчугу:
Мол, выспится. Гляди, с испугу
Дрожит пред «властью» мужичок:
Не хочется идти в клоповник.
Но вот пред вами кабачок.
Смотрите: крюк, не крюк — полковник!
Стоит с стаканом пред столом,
Что твой начальник пред полком!..
А наша стража по ночам?
Куда вор трусит заглянуть,
Где нечего украсть плутам —
Она, смотрите, тут как тут!
И до разбойников ли ей!
Ведь нужно обойти духаны —
Искать незапертых дверей;
Узнать, не малы ли стаканы
В домах питейных; выпить водки,—
«Не с табаком ли продают?» —
И аккуратно ли дают
Кусочек тухленькой селедки?
А тут следи еще за вором!
Духаны заперты... глядишь —
Она храпит уж под забором...
И город спит... Покой и тишь.
Не спят лишь в клубах.— Загляни,
С каким азартом «господа»
Играют в карты, как они
Забыли службу и года
В своем приятном увлеченье!
А госпиталь!.. Не спит больной:
Он, как преступник в заточенье,
Кряхтит и стонет при одной
Ужасной мысли, что вот-вот
Настанет день и «Нижегрот»
В палате вихрем промелькнет,
Исчезнет с громом и в билет
Молниеносно занесет:
«Все то же» иль «симптомов нет».
А там, как кошечка, согнет
Пред «главным» спину и шепнет
(Шептаться любят доктора):
«Пора на выписку ему»
И вот по светлому челу
Играет складка: «Вам пора!»
Блажен, кто верует! А там...
А там похлебка с тараканом,
Микстура, ванная с угаром,
Сквозняк и вонь по всем «местам»...
А там... да что там! Ведь не вам,
Друзья, приходится лежать
В горячке злой,— так, значит, нам
Об этом нечего писать.
— Но где ж отрадные явленья? —
Ужели их совсем уж нет?
«Окружный суд и управленья!» —
Кричим мы радостно в ответ.
Наш суд стяжал не мало славы
И крючкотворством не страдал
С тех пор, как царь нам даровал
Свои судебные уставы.
Зайдемте в суд, там заседанья
Сегодня нет. «А впустят нас?»
— Какого б ни были вы званья,
Ступай хоть весь Владикавказ.
«Ну, хорошо, идем». Приходим.
В передней встретил нас швейцар,
И мы с приятностью находим,
Что он услужлив и не стар,
И словно только вас и ждет:
Пальто стремительно снимает
И обязательно ведет
Туда, где правда обитает...
Невольно думаешь с улыбкой:
Теперь не то, что было встарь,
И не запачкан грязью липкой
Наш современный секретарь...
Вот, наконец, вошли мы в храм
Фемиды, девы беспристрастной...
И тут встает навстречу нам
Закона раб, но очень властный.
И мы попались будто в плен.
«Что нужно вам?» — Позвольте справку:
Когда назначено NN
Пустое дело, за булавку?
«Гражданский иск?»— Нет, уголовный
Процесс — не помните его?
«Позвольте-с... вспомнил... до того...
NN преступник безусловный...
Ведь он спустил весь инвентарь
В одном именье — не булавку,
Как вы сказали. Секретарь!
Подайте точную мне справку,
В чем обвиняется NN?»
— Сейчас... В различных преступленьях:
Картины снял он с голых стен,
В предосудительном стремленье
Похитить их, но пойман был
И в целом городе прослыл
Первейшим пьяницей и вором.
Не раз, валяясь под забором,
Он отвращение внушал
Прохожим барышням и дамам
И многих часто искушал
Своим развратом полупьяным...
«Довольно! Слушать надоело».
— Итак, назначено когда
Животрепещущее дело?
«На той неделе, господа,
Во вторник». Жалко: день базарный
Пропустим, право... Но теперь
Adieu, премного благодарны.
И тут, раскланявшись, мы в дверь
Идем восторженно направо,
Не в силах чувства подавить...
Нет, если правду говорить:
Вот наша истинная слава—
Окружный суд.— «А мировой?»
Преобладает в нем порой
Господство личного воззренья,
И не имеет он значенья
И впредь не будет никогда
Иметь значение суда
Коллегиального.—«Так что же?
Коли он только справедлив...
Тем слава нам его дороже».
— Еще и как, помилуй боже!..
Но мне позвольте рассказать
Об управленьях... «Отчего же,
Вы обещали это нам...»
Тогда идем к межевикам!
Вот Межевое управленье.
Не бойтесь, шествуйте вперед!
«Позвольте... Кто-то к нам идет
Навстречу».— Странное волненье
Вдруг овладело всей душой.
— «Вам что угодно?»— Небольшой
Хотели б справки мы добиться:
Нельзя ли будет потрудиться?
Любезны будьте, государь! —
«Распорядитесь, секретарь!» —
«Сию минуту-с. Дело ваше?» —
«Тут планы есть... Я от папаши
В наследство землю получил
И в местном банке заложил...
Теперь мне нужны документы...
Утверждены они иль нет?»
И в две минуты ассистенты
Несут уж вежливый ответ:
«Для вас давно здесь все готово,
Мы только ждали вас...» Каков!
О награждении ни слова...
Нет, современный не таков
Во всех судах и учрежденьях
Служебный этот персонал,
И с вами даже генерал
Проводит время в рассужденьях.
Везде не то, что было прежде.
Хоть в Областное заглянем —
Здесь тоже в розовой надежде
Мы не обманемся.— Идем.
В приемной публики не мало;
Все, правда, маленький народ.
Узреть священное зерцало
Тут с нетерпеньем каждый ждет.
И впрямь, чреды не нарушая,
Зовут их всех по одному
Туда, в присутствие... Внимая
Лишь беспристрастному уму
И чистой совести, решают
Дела просителей и всем
Добра лишь искренне желают.
Мы очарованы совсем!..
Теперь два слова о присяжных
(Их адвокатами зовешь);
Таких бездарных, но отважных
И днем с огнем — так не найдешь.
Но, впрочем, эти адвокаты
Приобрели себе дома —
Чуть-чуть не царские палаты;
Благоволит ли им сама
Слепая женщина — фортуна,
Довольно трудно разрешить...
(О, дайте ж рифму!., ведь «драгуна»
Вас только может насмешить.
Но так как рифма не дается
Мне для «фортуны», то уж пусть,
Забыв тоску, печаль и грусть,
Читатель вволю посмеется.
Но пригодится и «драгун»
Для слабеньких, дешевых струн
Разбитой нашей балалайки.)
О наших дамах без утайки,
Друзья, скажу вам пару слов:
Они прекрасны, незлобивы,
А в блеске клубных вечеров
Всегда кокетливы, игривы.
Но между ними (по секрету!)
Имеет место и скандал.
Я лично эту в них примету
У мирового наблюдал.
Но есть еще одна примета
(Прощаю вдовушкам однем)
У наших барынь — это, это...
От рук отбилися совсем!
Столичным нравится черкес
Из мира пушкинских чудес,
А нашим — пламенный драгун,
Будь он повеса, плут и лгун.
А наши сплетни!.. Боже мой,
Какие сети здесь плетут
За самоварами зимой.
Недавно был проездом тут
Студентик... Весь Владикавказ
О нем узнал, заговорил
И через полчаса решил:
«Он аферист, отводит глаз».
Я пожалел, но он в ответ
Заметил весело: «О, нет!
Что нам до них? Пускай злословят,
Пускай клевещут, как хотят,
В сердцах гнилых пускай хоронят
Вражды и ненависти яд!
Что нам до них! Они ничтожны
В случайной злобе, как в любви,—
Дела их пошлы, мысли ложны,
Нет капли свежей в их крови...
Что нам до них? Пусть пестрый рой
Разврата, пиршеств, пресыщенья
Своею тешется игрой!..
Что нам до них! К чему нам мщенье?»
Друзья, довольно! Я кончаю.
Но знайте, я всегда встречаю
Здесь пару черных-черных глаз...
Нет! Я люблю Владикавказ.
1888 г. (?)
|