|
|||||||||
Обращение к военному министру по делам крестьян с. Георгиевско-Осетинского(Коста Хетагуров, как доверенный жителей селения Георгиевско-Осетинского Баталпашинского отдела Кубанской области, обращается к Военному министру с жалобой на кавказских чиновников, в которой, изложив подробно историю переселения осетин из Терской области на Кубань, настаивает на удовлетворении насущных нужд переселенцев.) «В 1869 году, — пишет он, — покойный отец мой, поручик Леван Елизбарович Хетагуров, вошел с ходатайством через посредство г. начальника Терской области генерал-лейтенанта Лорис-Меликова к его императорскому высочеству велякому князю Михаилу Николаевичу, наместнику Кавказскому, о наделении безземельных осетин горной полосы Владикавказского округа казенной землей если не в Терской, то во всяком случае Кубанской области. Его императорское высочество изволил выразить полное согласие на осуществление ходатайства моего отца. Последний объехал всю горную полосу Владикавказского округа и набрал 150 семейств, пожелавших переселиться на Кубань. После недолгой переписки с начальником Кубанской области генерал-лейтенантом Кармалиным выборные давших согласие на переселение осетин во главе с начальником Владикавказского округа полковником Эглау и моим отцом поехали в Кубанскую область осмотреть земли, предназначавшиеся для их общественного надела. Осетины нашли их, когда начальник Баталпашинского уезда полковник Петрусевич подробно показал им границы непочатыми, тучными с обширными лесами, вполне хорошими. Переселенцам на каждую мужскую душу отводилось по 20 дес. удобной земли и выдано на подъем на каждую семью по 95 руб., кроме того, все пересёленцы были освобождены на 15 лет от государственной подати. В начале сентября 1870 года длинная вереница ароб, нагруженных живым и мертвым грузом, потянулась из сел. Ардон далеко на Кубань. Полковник Петрусевич ждал их при слиянии рек Теберды с Кубанью с громадным запасом зерна, позаимствованного им для переселенцев из общественных амбаров соседних аулов и станиц. Обилие леса с первых же дней позволило осетинам снабжать станицы и русские села лесным материалом за очень выгодную цену. Выручка шла на покупку овец, лошадей и рогатой скотины за невиданную нигде незначительную цену у соседей, карачаевцев, которые исключительно занимаются только скотоводством. В настоящее время население нашего села почти удвоилось. Большая часть построек крыты жестью и тесом. Всеми отраслями сельского хозяйства наши осетины занимаются здесь с большим успехом, — хлебопашество, скотоводство, овцеводство, пчеловодство, садоводство и даже огородничество процветают здесь с одинаковым успехом. При полковнике Петрусевиче всем туземцам уезда жилось хорошо. При нем были проложены широкие дороги, построены прочные мосты, школьные и правленские здания. Превосходно владея карачаевским и кабардинским языками, он без всякого переводчика беседовал с народом на его родном языке; он с удивительной энергией, идеальным бескорыстием и братской любовью проводил в туземную жизнь все лучшие формы общественности и административных мер. Любовь туземцев к Петрусевичу была настолько сильна и искренна, что после безвременной его кончины в Закаспийском крае на поле брани туземцы Баталпашинского уезда, в том числе и осетины, на свои средства перевезли прах своего любимца в Баталпашинск и похоронили его в ограде церкви, увенчав могилу надгробным мраморным памятником и устраивая ежегодно в его память скачки близ нашего селения, в которых участвуют исключительно туземцы. С преобразованием Баталпашинского уезда в отдел того же названия отношения к туземцам администрации, состоящей почти исключительно из казаков, резко изменилось к худшему. У них было отнято право выбора старшин, которые стали вербоваться по рекомендации участковых начальников атаманом отдела из кадра лакеев и вестовых, которые и в должности старшины остаются теми же покорными слугами начальников участка, а потому вся их деятельность, руководимая только усердием угодить начальству, идет совершенно вразрез интересам туземного населения. Все туземцы Северного Кавказа с конца 60-х гг. вели свои судебные дела в так называемых горских словесных судах. По идее такие суды хороши, так как в основе решения дела так или иначе лежат шариат и обычное право самих туземцев. Но, увы, — на практике они не оправдывают надежд, которые на них возлагали наивные туземцы. Главной причиной этого печального явления служит только то, что между председателями этих судов нет ни одного с юридическим образованием. Кресла их занимают всегда захудалые чиновники или выбывшие за негодность из строя сотники или поручики. Осетины, однако, очень скоро убедились, что все правосудие их суда зиждется только на взяточничестве и подкупе свидетелей, и потому стали хлопотать, чтобы им разрешили вести свои судебные дела в общегосударственных судебных учреждениях, и они достигли этого. На этом же основании и жители нашего селения вели свои дела в мировом и окружном судах, но только до 1896 года, когда они по распоряжению атамана Баталпашинского отдела были вынуждены судиться в Карачаевском словесном суде и были всегда виновными, так как в суде заседали только карачаевцы. Репутацию этого суда достаточно характеризует громкий судебный процесс, где на скамье подсудимых сидел председатель этого суда рядом с верным ему переводчиком. С этого же года по настоящее время ни один из старшин, назначаемых администрацией и ею же сменяемых, не дал отчета о единолично расходуемых ими общественных суммах. В конце 1899 г. общество наше попыталось выбрать из своей среды ревизионную комиссию из четырех лиц, чтобы наконец привести в известность порядок расходования общественных сумм не только за прошлые годы, но и собранную по случаю межевания общественного земельного надела, с раскладки на крупную и мелкую скотину (лошадь — 30 коп., рогатая скотина — 20 коп., овца — 9 коп., свинья — 15 коп.), которая даже при умышленной подтасовке старшины Айларова превышала 4000 руб. Комиссия эта была, однако, поставлена в самое безвыходное положение внезапным исчезновением из сельского правления приходно-расходной книги при запертых на ключ дверях и ставнях на болтах. Эта возмутительная настойчивость не допускать общество к проверке своих добытых потом и неизвестно на что израсходованных грошей руководимого начальником участка старшины Айларова продолжается с некоторыми урывками с 1896 г. по сей день. Во сколько обошлось межевание юртового надела нашего селения — это для нашего общества до сих пор остается тайной, покрытой мраком неизвестности. До сих пор не исполнено также распоряжение Главного управления наместника Кавказского по Управлению государственными имуществами, где в отзыве начальника этого управления начальнику Кубанской области от 12-15 января 1879 г. за № 61 говорится следующее: «По докладу, за отсутствием наместника Кавказского помощнику его генерал-адъютанту князю Святополк-Мирскому отношение Вашего превосходительства от 28 апреля и 4 октября (1878 г.) за №№ 588 и 1574, — его сиятельство князь Дмитрий Иванович изволил разрешить: предоставить жителям Осетинского селения Кубанской области 500 десятин покосной и пастбищной земли на правом берегу Кубани. Об этом с возвращением плана имею честь уведомить Ваше превосходительство для зависящего распоряжения». Казалось бы, что не должно быть никакого тормоза для точного и скорого исполнения этого ясного и категорического распоряжения Главного управления наместника Кавказского по управлению государственными имуществами. Но не тут-то было. Межевое отделение при областном Управлении находилось тогда в руках казаков под управлением Нордега, который и нашел очень неостроумную вылазку, — вот она: «Что действительно настоящая копия с подлинным верна и выдана доверенному Георгиевско-Осетинского селения Константину Левановичу Хетагурову вследствие его просьбы от 6 июня; при этом Межевое управление Кубанской области присовокупляет, что в представлении начальника Кубанской области в Главное управление наместника Кавказского от 26 апреля 1878 г. за № 588 выражено ходатайство о наделении землею Георгиевско-Осетинского аула из свободной местности казенных земель, лежащих по левому берегу Кубани, но не по правому, между наделами станиц Верхне-Николаевской и Корданикской, на что и последовало разрешение начальника Главного управления наместника Кавказского по управлению государственными имуществами от 12-15 января 1879 г. за № 61». Это что называется — попасть пальцем в небо. Земля, на которую указывает Нордега, в то время уже 8 лет находилась в пользовании нашего селения. Г. Нордега или не знал, или, вернее, умышленно скрыл то, что изложенное в отзыве разрешение последовало не на одно только ходатайство начальника области от 26 апреля 1878 г. за № 588, а, главным образом, на его же представление от 4 октября того же года за № 1574 и на другие вообще ходатайства его превосходительства о наделении жителей Георгиевско-Осетинского селения покосной и пастбищной землей не на левой, а именно на правой стороне Кубани — самого близкого к нашему селению участка в 500 дес., межевание которого в 1900 году стоило нашему обществу 400 рублей, хотя, благодаря этой вылазке г. Нордега, нам и теперь еще приходится арендовать этот участок пополам с Абуковским аулом. Что делать? Как выйти из этого заколдованного круга? Вы, только Вы, Ваше превосходительство, можете освободить нас от этого мучительного безвыходного положения. Сжальтесь над несчастными закабаленными тружениками и соблаговолите разрешить им теперешнее беспорядочное общественное управление заменить новым уставом, которым руководятся казачьи станичные общества, а также вырвать несомненно нам принадлежащий указанный выше участок земли из рук наших недоброжелателей, как единственное, хорошее пастбищное и покосное место, отделенное от нашего селения только мостом через Кубань. К. Хетагуров. г. Владикавказ, Воронцовская ул., 21». |
|||||||||
|