Е. А. ЦАЛИКОВОЙ 9 марта 1899 г. Петербург.

9 марта 99 г. 

Как я ни старался, добрейшая Елена Александровна, уберечь свой кошелек от влияния петербургского климата, но мне это не удалось, — в первую же неделю он зачах и отощал. Ввиду этого с очень большим конфузом прибегаю к Вашему великодушию и слезно молю Вас выслать мне «добавочных» хоть 50 р. ...По делу моему до сих пор не выяснилось ничего; очень вероятно только, что мне устроят с Голицыным свидание на почве, чуждой чопорной официальности... Стараются, конечно, женщины во главе с одной очень влиятельной фрейлиной. Повезли меня к ней на дом, познакомили, и я, грациозно усевшись в ее будуаре на позолоченное кресло, делая ей глазки, поведал ей с восточным красноречием всю свою печальную повесть... Ахам, охам, закатываниям глаз, нервным движениям рук, ног, плеч и т.д. не было конца... Я был в восторге от впечатления, произведенного моим рассказом, и уже заранее торжествовал победу над Кахановым... На другой день я отвез ей копии сенатских указов. Вчера она была у Голицына, но не застала его. Голицын, узнав, что в его отсутствие была у него моя патронесса, немедленно командировал к ней своего чиновника особых поручений кн. Куракина. Последнему она и выложила все, рекомендуя меня как своего старого знакомого, известного ей за самого скромного и благонамеренного еще со времени бытности моей в Академии. Куракин, хорошо и сам знакомый, как оказывается, с моей кахановщиной, сегодня должен был обо всем доложить его сиятельству. Сейчас уже 1/2 5-го вечера, но мне пока ничего не сообщили о результатах доклада Куракина. Другие разведки идут в министерстве внутр<енних> дел... О них совсем еще ничего не могу сказать. Познакомился я и с редактором «Пет<ербургских> Вед<омостей>» кн. Ухтомским — милейший господин, прост, умен, молод, красив, брюнет и, кажется, холостой. Очень извинялся и уверил меня, что статья моя уже в типографии и что на днях мне пришлют корректуру. Просит сотрудничать всегда. Приглашают меня и «Новости». Башкиров с молодой женой уехал за границу,— я его уже не застал здесь. Передайте мой сердечный привет... 

Хотел отделаться общим поклоном, не называя имени и отчества, но вспомнил, что я должен горячо поблагодарить Марью Петровну и Михаила Анзельмовича за великое удовольствие, доставленное мне знакомством с их сибиряками,— дивные люди! Передайте же им особо мой горячий привет и большущее спасибо. Никак не могу добраться до цензурного комитета и навести справки о судьбе моей бедной «Дуни». Картинных выставок открыто здесь видимо-невидимо... Скитаюсь по ним до одурения, пока прислуга, перед тем, как запереть выставку, не берет меня за шиворот и, как загипнотизированного, не спускает с лестницы... В общем, выдающихся произведений нет ни одного, все больше посредственность, немало и слабых и прямо даже безобразных... Ни в одном театре еще не был... Итак, до скорого свидания! Передайте же всем не забывшим о моем существовании мой душевный привет с глубоким реверансом. Да, вот что. Так как времени осталось мало до окончания моего отпуска, то Вы, на всякий случай, деньги переведите по телеграфу. На почте Вас научат, как это надо сделать. Адрес мой: СПб., Николаевская, 4. К. X. Это я прошу на тот случай, что я могу покончить свои дела так, чтобы числа 20-го выехать, а перевод денег письмом по почте может не успеть к тому времени. 

Adieu! 

Тороплюсь на вокзал. Провожаем на Кавказ Гиоева, да, кстати, опущу и письмо в почтовый вагон. Будьте здоровы. 

Ваш Коста. 

Адрес: В г. Пятигорск, Терской обл. 

Е В Б Елене Александровне Цаликовой. 

Эмир<овская> ул., д. Сеферова.