«Успех и развитие панисламизма»

Мы уже многократно толковали в нашей газете об эмиграции кавказских туземцев в Турцию. В № 129 «С.-Пет. вед.» помещена под приведенным заглавием статья вернувшегося из Турции черкеса Магомета Схагуаше. 

«Так как я, — говорит автор, — болыпею частью в течение моего пребывания в Турции жил в Малой Азии, а в Константинополь наезжал изредка, то немудрено, что, живя среди своих родичей, я знаю истинный источник этих брожений. 

Не знаю почему, но хорошо известно, что многие русские чиновники, занимающие ответственные должности на Востоке, довольно равнодушно смотрят на массовое переселение горцев в Турцию и даже, — как мне ответил один высокопоставленный господин в Константинополе, — находят выгодным для России уход черкесов с Кавказа. 

Какими мотивами руководствовалось это лицо, — ведает один Аллах. Но дело не в этом. 

Переселение черкесов в Турцию началось с давних пор. Еще Анапские паши, бывшие в то же время политическими агентами Оттоманского правительства, имели главною своею целью внушить черкесам ненависть к завоевателям и тем создать русским постоянное препятствие. Когда же западный Кавказ был уже окончательно покорен в 1864 году (особенно после падения Шамиля), роль этих политических агентов изменилась: они стали золотыми обещаниями привлекать горцев в Малую Азию, на те ужасные в климатическом отношении места, где даже волку жить невозможно. 

Горцы, — преимущественно черкесские племена: кабардинцы, абазехи, убыхи, шапсуги, абазинцы, джегеты и др., абхазцы и осетины-магометане, — поверили этим обещаниям и начали целыми обществами переселяться в Турцию. Нарисовать картину этих переселений вряд ли возможно пером. Оно возмущало даже самых жестоких людей. Достаточно сказать, что 75 проц. переселенцев погибло в дороге и на месте. Вот тогда-то и стали попадать черкесские девушки в гаремы турок. Несмотря на такую очевидную несостоятельность турецких обещаний, турецкий фанатизм, подвигаемый специальными турецкими агентами, делает свое пагубное дело: горцы продолжали и продолжают переселяться до сего времени. 

Начальник Кубанской области приписывает это продолжающееся переселение главным образом боязни горцев отбывать воинскую повинность и другим обстоятельствам, но не знает, — почему или откуда явилась эта боязнь. Кто прививает ее? 

Давно уже всем известно, что Ильдиз-Киоск кишит черкесами. Здесь есть и представители древних дворянских и княжеских родов, и бывший раб, и всевозможные искатели приключений... Вся цель гнусного существования — жажда золота, чинов и власти. Во имя этих личных благ они готовы пойти на все. 

Давно как-то мне пришлось читать в одной из петербургских газет корреспонденции из Константинополя г. Османлы, где автор, — несомненно хорошо знакомый с обстоятельствами и даже, быть может, близко стоявший к этому Киоску, — яркими красками описывал, как поразительно изменился характер тех черкесов, которые навсегда покинули родину. Тогда, еще не знакомый с истиной, я был, признаться, обижен этими статьями. «Неужели, — думал я, — так подлы те черкесы, которые окружают трон падишаха? Не может этого быть! Очевидно, тут что-нибудь не так». Но, увы, двухгодичные наблюдения мои доказали мне красноречивее всяких статей, насколько г. Османлы прав. 

В Константинополе есть два интересных типа, богатства и почести которых явились прямым результатом их деятельности на почве переселения земляков в Малую Азию. Один из них — хорошо известный константинопольцам Хаджи-Илиас-бей, другой, не менее популярный, — султан Хан-Гирей. Эти два лица, поддерживаемые в Ильдиз-Киоске любимцем султана Ахмед-пашою (тоже черкесом), ловко обделывают свои делишки. Интереснее всего то, что султан Хан-Гирей до сих пор — русскоподданный, и только, конечно, для того, чтобы беспрепятственно мутить воду и в без того мутной Кубани. 

Начиная с 1884 года, то есть с момента переселения в Турцию Хан-Гирея, особенно успешно идет переселение, хотя сын этого любителя своей отчизны, прожив год в Турции, бросил ее навсегда. 

До появления Хан-Гирея в Турции этим делом орудовал Хаджи-Илиас, но так как самому ему ехать на Кавказ было не особенно безопасно, то, соединившись со своим титулованным земляком, он теперь еще успешнее обделывает свои дела. 

Турецкие агенты, — набранные преимущественно из людей, не ценящих ничего выше денег, — отправляются на Кубань и на Терек и под видом скромных мулл или мифических родственников в тихих и мирных аулах творят свое преступное дело. Когда число переселенцев доходит до известной нормы, агенты уведомляют своих патронов, один из которых, именно Хан-Гирей, появляется на Кубани и сильною, фанатическою речью доканчивает начатое агентами дело... В этой речи есть все то, о чем говорит начальник Кубанской области в своем недавнем циркуляре. И вот, когда несколько десятков семейств, — обездоленных, разоренных, натерпевшихся всевозможных бедствий, — вступают на берег Турции, чтобы окончательно погибнуть, в это время почтеннейшие Хан-Гирей и Хаджи-Илиас, награжденные деньгами и орденами, прихлебывая вкусный кофе после сытного обеда, мирно беседуют о дальнейших своих преступных планах где-нибудь в роскошном доме на берегу Босфора. 

И голые степи Малой Азии, точно тина, поглощают молодые, полные жизни силы горцев, этих детей природы, не давая им ничего взамен, кроме страданий и горя. 

Пусть мой скромный голос хоть чем-нибудь поможет моим несчастным братьям, незаслуженно обездоленным судьбою, и даст указания г. начальнику Кубанской области, какими энергичными мерами задушить гидру, пока она еще не очень сильна. 

Черкесы и горцы вообще еще пригодятся русским!» 

Мы со своей стороны, горячо сочувствуя автору, обращаемся вновь к туземцам Сев. Кавказа с добрым советом: опомнитесь! Не бросайте дорогих могил ваших славных дедов, не покидайте свою колыбель, пышный, величественный и богатый дарами природы Кавказ! Не слушайте лживых агентов, корыстных и тщеславных беглецов, подбирающих крохи со стола султана и продающих жен и дочерей в турецкие гаремы... На вашей гибели они строят свое грязное счастье! 

К. Л. Хетагуров